Не так давно, 15 июля 2021 года прошли учения по устойчивости Рунета. В этот раз проверялась возможность работы в условиях физического отключения российского сегмента от глобальной Сети, сообщает РБК. Предварительно учения признаны успешными. Что это значит? Это значит, что у правительства успешно получилось изолировать нашу сеть от мировой.
Разговоры о «суверенном интернете» в России ходят ещё с 2018 года. Уже тогда среди пользователей интернета поднялась волна беспокойства. Однако, не вняв голосам общества, Госдума практически единогласно поддержала идею суверенного рунета, и в 2019 году закон вступил в силу. Власти говорят, что такие меры были предприняты для обеспечения безопасности отечественного сегмента интернета от внешних угроз. Однако некоторые считают, что главная цель автономной сети – усиление контроля и цензуры. Так это или нет, зачем власти создают суверенный Рунет и что ждет российское интернет-комьюнити?
Разные страны устанавливают виртуальные границы в сети по своим собственным соображениям: кто-то стремится к полному тоталитаризму, как Северная Корея; кто-то рационально бдит за потоком жизни в интернете, как Китай. К чему же стремится Российское государство, создавая национальную систему маршрутизации интернет-трафика?
С точки зрения властей, принятие закона о суверенном интернете необходимо для защиты российского сегмента Сети от возможных угроз, исходящих извне: кибератак, утечки информации за границу, а также санкций и гипотетическое отключение России от всемирной сети. Входящий и исходящий трафик контролируется Роскомнадзором для блокировки опасных ресурсов и нераспространения потенциальных опасностей. В случае невозможности подключения к зарубежным корневым серверам, благодаря суверенности Рунета российские интернет-ресурсы смогут безболезненно продолжить своё существование. Словом, весь суверенитет заключается в том, чтобы у России были свои ресурсы, на которые не смог бы покуситься никто другой; чтобы все сервисы, которые доступны пользователям сейчас, были доступны и в будущем – в полном, не ограниченном объёме. Это подчёркивал сам президент России Владимир Путин.
Иными словами, суверенный интернет направлен лишь на создание благоприятной ситуации для российских пользователей. Он не завязан на блокировках ресурсов, а на повышении надёжности и доступности ресурсов и услуг связи. То есть, закон предусматривает переход интернета в России на более совершенный уровень, который обеспечит выполнение требований законодательства об информации.
Для государства переход к абсолютно автономному режиму не является критичным явлением. Дмитрий Медведев, заместитель главы Совета безопасности РФ, привёл в пример Китай, где мировые соцсети и сайты заменены китайскими, и при этом китайцы без проблем переживают эту ситуацию. Но при этом отключение от Всемирной сети он находит неуместным на данный момент: по его словам, это «обоюдоострое оружие», которое не хотелось бы применять. Однако технически для отключения России от глобального интернета всё готово.
О суверенном Рунете рассказал и глава комитета Госдумы по информационной политике Александр Хинштейн. В последние месяцы разгорелось множество дискуссий, связанных с замедлением соцсети Twitter, сбором персональных данных и разного рода ограничениями, и общество всерьёз задумалось, не приведёт ли это к верификации пользователей в интернете. Хинштейн считает, что рано или поздно это произойдёт, но на добровольной основе. При этом неверифицированные пользователи не смогут считаться полноценными участниками в сети, поскольку спектр их возможностей будет сильно ограничен.
Также Александр Хинштейн рассказал, что для противодействия угрозам Роскомнадзор выбрал оборудование с функциями DPI (Deep Packet Inspection – глубокая фильтрация трафика). Его уже установили «Ростелеком», «МТС», «Мегафон» и некоторые другие крупные платформы. С помощью фильтрации трафика обеспечивается возможность ограничить доступ к информации, запрещённой на территории России. Роскомнадзор сможет через оборудование с DPI избежать угрозы для безопасности и целостности интернета, организовав интернет-пространство таким образом, чтобы заблокировать доступ к запрещённым ресурсам.
Но так ли всё чудесно, как преподносят нам власти? У всего есть обратная сторона медали – это касается и закона о суверенном Рунете. Директор Общества защиты интернета Михаил Климарев видит первостепенную причину введения закона о суверенности интернета в России в усилении цензуры и подавлении инакомыслия. Установив собственные правила пользования интернетом, государство сможет полностью взять трафик под свой контроль и переписать все действующие сети связи.
Более того, замедление работы соцсети Twitter – это первый опыт масштабного применения закона о суверенном Рунете. Как и Twitter, Роскомнадзор угрожал блокировкой и таким сервисам, как Facebook и YouTube – за неудаление противоправного контента. Однако такая тактика абсолютно не совершенна: замедляя или блокируя работу одного ресурса, Роскомнадзор в то же время может ненамеренно ограничить доступ и к другим сайтам. В той же ситуации с замедлением Twitter пользователи жаловались на медленную работу сайтов государственных органов и банков. У кого-то ресурсы не загружались вовсе.
«Технические средства противодействия угрозам (далее – ТСПУ) снижают скорость передачи данных, нарушают надежность сетей, затрудняют специалистам поиск неисправностей, а также снижают конкурентность российских сервисов внутри России», — сообщает Михаил Климарев. При внедрении ТСПУ на 90% сетей связи, то блокировки станут практически неуправляемыми, поскольку Роскомнадзор регламентирован лишь собственными правовыми актами.
Законопроект привносит в жизнь интернет-пользователей очередную степень жёстких регулирующих норм в отношении инфраструктуры интернета. Отрезая пользователей от цифровой свободы, стены интернет-пространства притесняют его всё больше. Ещё до введения закона о суверенном Рунете Роскомнадзор предпринимал попытку заблокировать Telegram за отказ предоставить трафик ФСБ. Эта попытка ударила не только по мессенджеру, но и по другим различным сервисам, которые находились на IP-адресах, внесенных в реестр Роскомнадзора. Она даже затронула онлайн-кассы, которые в течение некоторого времени перестали работать и не смогли обрабатывать денежные транзакции. То есть, дальнейшая блокировка чего-либо и «сужение» сигнала приведёт к замедлению работы безопасных и необходимых сервисов.
Ранее мы уже упоминали, что некоторые страны также ограничивают интернет на своей территории. Так, в Китае реализуется проект «Золотой щит», ещё называемый «Великим китайским файрволом». В его рамках ограничивается доступ к некоторым иностранным сайтам, существует чёрный список интернет-адресов, а веб-страницы фильтруются по ключевым словам, связанным с государственной безопасностью. Иностранные соцсети здесь заменяют китайские, которые ни капли не уступают заграничным аналогам. Например, в WeChat объединены и Facebook, и YouTube, и мессенджер – это универсальная солянка сервисов, которая стала весьма популярной в КНР. В России вряд ли удастся достичь такого же эффекта при отречении от YouTube, Instagram и других популярных зарубежных платформ.
В Северной Корее интернет находится под полным контролем государства. Эта страна полностью отключена от всемирной сети: вместо неё здесь работает национальный интернет под названием «Кванмен». Он основан на пропаганде севернокорейской идеологии, и ничего «лишнего» на сайтах не найти даже при сильно выраженном желании. Доступ в глобальный интернет в Северной Корее имеет лишь ограниченный круг лиц, среди которых – партийные деятели, пропагандисты, некоторые иностранные представительства, служба безопасности и прочие очень влиятельные специалисты. Такой вариант также невозможен в России: для внедрения целиком и полностью контролируемого интернета потребуется коренная перестройка и общества, и экономики.
Как бы то ни было, определённое ограничение свободы в интернете имеет смысл: права человека в сети должны быть защищены так же, как и в реальной жизни. Однако если закон переходит эти границы и ужесточает их, то такая практика должна быть рассмотрена критично и справедливо в отношении ограничивающей системы.
РМФ